Все началось где-то далеко на востоке, на краю безжизненной пустыни Гоби, а, может, еще дальше.
Вначале из земли поднялся огненный столб, опалив все живое. Потом небо разверзлось дождем из ядовитых змей и лягушек… Впрочем, не исключено, что происходило ровно наоборот — вначале были змеи, а лишь потом огонь.
«В землях, где рождается имбирь, выпал смертоносный дождь вперемежку с ядовитыми змеями и разными гадами и погубил всех, на кого пролился, — вещает хронист. — Случилось также, что неподалеку от того края ужасный огонь сверкнул в небе и уничтожил всех, кто был на поверхности земли; камни от силы этого огня так раскалились, как если бы естественным образом превратились в сухие дрова. Поднявшийся оттуда дым был очень заразным, так что купцы, видевшие его издали, тут же заразились, а некоторые из них даже окончили там жизнь. Те же, которые случайно уцелели, унесли с собой заразу, которую подхватили».
Осада Каффы в 1346 году.
Осада Каффы
В 1346 году хан Золотой орды Джанибек обложил Каффу — генуэзскую колонию в Крыму. Осада затянулась, итальянцы упорно сопротивляясь, отбивая все попытки неприятеля проникнуть в город. А вскоре ханское войско получило удар в спину — воины начали умирать от непонятной болезни. Они задыхались, на их теле появлялись страшные знаки, несчастным пытались помочь, но вскоре те, кто пытался это сделать, падали рядом.
— Это те, кто принес огонь из пустыни, те, кого пометили своим дыханием небесные змеи, — докладывали Джанибеку.
Хан понял, что операция складывается так себе, и Каффу он не возьмет. И приказал заряжать онагры не камнями, а трупами своих павших от неведомой заразы солдат. С дьявольским свистом за стены генуэзского города полетели обезображенные тела тех, кто еще недавно был лучником, всадником, кто надеялся, что вот-вот он вступит в поверженную Каффу и набьет суму награбленным золотом…
Джанибек ушел. Жители Каффы ликовали. Но недолго. Вскоре то в одном доме, то в другом стали раздаваться вопли боли и отчаяния. От криков лопались цветные витражи. Из узких дверей вперед ногами понесли мертвецов. Огонь пустыни Гоби сладострастно лизнул жителей Каффы — и детей, и взрослых, и стариков. Всех без разбора.
И если бы этот огонь был настоящим буйным пламенем, всепоглощающим жаром, и Каффа сгорела бы в нем дотла, глядишь, на этом все бы и закончилось. Но это был особый огонь. Он не трогал дворцы, церкви и крепостные башни, он приходил только к людям. Причем не ко всем. Где-то болели и умирали, а за кирпичной стенкой отдавали дань вину и даже танцам. А кто-то продолжаться заниматься делами, как ни в чем не было. Вскоре торговые корабли генуэзцев заспешили привычным маршрутом — в Перу, колонию Генуэзской республики в густонаселенном Константинополе.
Смерть в Константинополе
Когда наступил 1347 год, Пера, она же Галата, уже задыхалась от боли, здесь умирали через одного, а вскоре зараза перекинулась через залив Золотой рог — чумной фитиль поджег царский град Константинополь.
«Болезнь распространялась среди мужчин и женщин, богатых и бедных, молодых и старых — короче говоря, не щадила людей никакого возраста и никакого состояния, — пишет византийский историк Никифор Григора. — Множество домов разом опустошалось в один день или иногда в течение двух дней от всех жителей, и никто никому не мог помочь — ни соседям, ни кому-либо из членов семьи или кровных родственников. Болезнь поражала не только людей, но зачастую и других живых существ, обитавших вместе с этими людьми в том же доме, — я имею в виду собак, лошадей и все виды домашней птицы, и даже мышей, которые, случается, живут в стенах домов».
Умерли тогда многие, в том числе младший сын императора Иоанна Кантакузина Андроник. Кто-то из хронистов написал, что тогда погибло восемь девятых всего населения города. Это, скорее всего, преувеличение, но в какой-то момент в Константинополе хоронить перестали. Тела скидывали в ямы и сточные канавы. Потому что назавтра умирали те, кто сегодня скидывал…
Из Царьграда зараза потекла на юг. Эпидемия вспыхнула в Греции, на островах Эгейского моря, безжалостными тисками сжала остров Афродиты — Кипр. Летом 1347 года болезнь буйствовала в Александрии, куда попала вместе с византийскими моряками, а также с крысами — вечными пассажирами торговых судов и военных кораблей.
Сицилия, Генуя, Венеция…
Осенью 1347-го Король Чума с триумфом высадился в Италии. Вначале была опустошена цветущая Сицилия. Мессина, глядящая бойницами своих башен на узкий носок апеннинского сапога, вымерла почти полностью.
«Трупы оставались лежать в домах, и ни один священник, ни один родственник — сын ли, отец ли, кто-либо из близких — не решались войти туда: могильщикам сулили большие деньги, чтобы те вынесли и похоронили мертвых. Дома умерших стояли незапертыми со всеми сокровищами, деньгами и драгоценностями; если кто-либо желал войти туда, никто не преграждал ему путь», — сообщает шокирующие детали хронист Микеле ли Пьяцца.
Соседняя Катания выжила, но проредела на две трети. В Генуе, Венеции уже, конечно, догадывались, что происходит где-то далеко на юге (хотя почему далеко — до Сицилии ведь рукой подать), пытались не пускать к себе гостей с юга и востока. Но куда там? Генуэзские корабли с трюмами, наполненными умирающими, с боем прорывались в родной город. Огнем болезни вначале вспыхнула Генуя, а в январе наступившего 1348 года эпидемия началась в крупнейшем городе Средиземноморья — Венеции.
Разгул Черной смерти. Средневековая миниатюра.
Венецианцы попытались если и не остановить пандемию, то хотя бы замедлить ее распространение. Именно здесь, на островах лагуны, родилось понятие «карантин», здесь же появились аналоги современных «красных зон» и специальные территории для самоизоляции. В городе был создан антикризисный комитет, куда вошли богатые и влиятельные граждане.
Члены комитета, поразмыслив, ввели режим жесткой самоизоляции — без большой нужды на улицу нельзя было и носа показать. Все приходившие в Венецию суда подвергались тщательнейшему досмотру и если, не дай бог, где-то обнаруживался больной чумой моряк, вся команда отправлялась на своем злополучном корабле восвояси, а груз безжалостно сжигался. Тела умерших от чумы не скидывали куда не попадя, как это делалось на востоке, а убирали и отвозили на один из дальних островов в лагуне, где кидали в глубокие братские могилы. Эти меры помогли, но не до конца — население Венеции уменьшилось примерно на треть.
Трепет земли
И это было только начало. Европа стояла на пороге большой беды, которая продлится несколько лет. Огонь пустыни Гоби вызвал не только вспышку неизлечимой болезни, но страшные катаклизмы. Описание ужаса мы находим на страницах «Новой хроники» флорентийского автора Джованни Виллани. Он был очевидцем тех событий.
«25 января 1348 года Господа нашего, в пятницу, в восемь с четвертью часов после вечерней или в пятом часу ночи, произошло сильнейшее землетрясение, длившееся много часов, подобного которому ни один из ныне живущих не припомнит, — сообщает Джованни Виллани. — В Сачиле ворота, ведущие во Фриуль, полностью рухнули. В Удине обвалились многие дома, в том числе дворец мессера патриарха. Во Фриуле упал замок святого Даниила и погибло множество мужчин и женщин… Замки Тольмеццо, Дорестаньо и Дестрафитто обрушились почти целиком и задавили много людей. Замок Лембург, стоявший на холме, был потрясен до основания, землетрясение отнесло его на десять верст от старого места в виде кучи остатков… В городе Филлахе, при въезде в Германию, обратились в развалины все дома, кроме одного, принадлежащего некоему доброму человеку, праведному и милосердному ради Христа… Здесь случились диковинные вещи: на главной площади появилась расщелина в виде креста и из нее показалась сначала кровь, а потом вода в большом количестве».
Про катастрофическое землетрясение в Альпах пишут несколько источников, в том числе и Нойбергские анналы:
«В день обращения святого Петра, в вечерний час, землетрясение прокатилось по всему миру, но в некоторых местах сильнее и беспощаднее, как это очевидно проявилось в Филлахе. Ведь когда люди собрались там в церкви по причине набожности, земля в тот же час содрогнулась, постройки рухнули и все погибли; это землетрясение обрушило также городские стены и прочнейшие здания».
Нашли виноватых
Землетрясение — это было страшно, но чума все же была главным бедствием. Именно ее победное и неумолимое шествие заставляло всех говорить о том, что конец света уже наступил. Опустошив Италию, Черная смерть появилась во Франции, оттуда просочилась в Испанию, пошла гулять и в другие стороны — в Германию и Британию. Из Египта зараза попала на Ближний Восток. Заполыхали Дамаск и Багдад…
Большинство считало, что обрушившееся несчастье — это наказание человечеству за его грехи. И кое-кто попытался замолить эти грехи очень своеобразным способом: по пыльным дорогам Европы потянулись процессии самоистязателей — флагеллантов. Безжалостно стегая себя бичами, эти люди считали, что тем самым низвергнут обрушившуюся на них скверну.
Однако нашлись и те, кто был уверен, что дело не только в гневе Божьем, что в наступившем аду есть конкретные виновные. Началось все в портовом Тулоне, где было убито 40 евреев и сожжен их квартал, за Тулоном последовала многолюдная Барселона, затем, начиная с осени 1348 года, волна еврейских погромов прокатилась по Швейцарии, Франции и Германии.
Некоторые города, такие как Кельн, Трир, Вормс, Майнц и другие, полностью остались без еврейских общин. Пожалуй, самый страшный погром произошел 14 февраля 1349 года, в День святого Валентина в Страсбурге. Обезумевшие горожане убили несколько сотен евреев, обвинив их во вспышке чумы. Но чума не ушла, а вот долги жителям Страсбурга платить стало некому — практически все городские ростовщики были евреями.
«Около этого времени, по всему миру арестовывали и сжигали евреев, а их добро захватывалось теми сеньорами, под властью которых они жили, за исключением Авиньона и церковных земель, зависимых от папы. Любой бедный еврей, который смог скрыться и добраться до этой страны, чувствовал себя в безопасности», — пишет в «Хрониках Англии, Франции, Испании и соседних стран» Жан Фруассар.
Эмили Швайтцер. Еврейский погром в Страcбурге.
А как же Русь?
Пандемия бубонной чумы продолжалась до середины 1350-х годов. По подсчетам демографов, в Европе болезнь унесла жизни 23 миллионов человек – более 30 процентов населения континента.
Что интересно, Русь от Черной смерти первоначально почти не пострадала. Дело в том, что географически распространение пандемии шло из Монголии в Китай, потом в Индию и Среднюю Азию, после чего чума появилась в бассейне Волги, то есть стала пожирать основную территорию Золотой орды. А вот дальше интересно.
От Волги эпидемия двинулась двумя южными маршрутами – на Кавказ и в Крым, где, собственно, с ней встретились генуэзцы, то есть пошла проторенными и популярными торговыми путями. А русские земли, находившиеся к западу от Волги, остались в стороне. Предполагают, что случилось это потому, что контакты между Ордой и Московским княжеством были в то время исключительно политическими (Русь в середине XIV века, напомню, еще оставалась данником Орды), а вот активного товарообмена не существовало.
На Руси Черная смерть появляется только в начале 1350-х годов, причем приходит с запада, из Польши, совершив, таким образом, крюк протяженностью в восемь лет. Пострадали Псков, Новгород, Москва, где умер 36-летний Великий князь Симеон Гордый и его сыновья. И, кажется, больше всего не повезло маленькому городу Глухову, неподалеку от Чернигова. Там, если верить летописи, умерли все.
